Йеванн стряхнул пальцев сноп огненных искр, шагнул к ней и обнял за плечи. Она задрожала, услышав, как он наклоняется к ней, вдыхает ее аромат и шепчет на ухо чувственным хриплым тоном:

— Мужчине. Своему мужчине, госпожа-ворожея.

В эту ночь Дея услышала еще много красивых слов, сказанных на языке Альдарика. У нее не было времени узнать перевод, но сердце и так подсказало, что именно хотел сказать Йеванн, когда бормотал их, перемежая с поцелуями. Или когда нежно входил в нее, или когда заставлял кричать от страсти.

Она уже не боялась, что кто-то из обитателей домика услышит ее стоны и крики. Знала, Йеванн не даст ни единому звуку просочиться из спальни. Ее демон щепетилен в вопросах, что касаются их двоих.

Наступившее утро застало ее в объятиях любимого мужчины. Да, именно любимого. Теперь Дея могла признаться в этом хотя бы себе. Но хватит ли у нее сил и смелости сказать о своих чувствах открыто?

Почувствовав, что она проснулась, Йеванн тоже открыл глаза. Приподнялся на локте, так что светлые волосы рассыпались по его плечам, и заглянул ей в лицо. От обольстительной улыбки, что играла у него на губах, по Дее прошлась сладкая судорога.

— Доброе утро, моя дакши, — шепнул демон и, склонившись, прикоснулся губами к ее губам. Горячая ладонь скользнула по ее телу, слегка сжала грудь. — Как спалось?

— Лучше не бывает! — выдохнула, подхватывая его игривый тон.

В глазах супруга Дея видела только восхищение, бесконечную нежность и заботу. И она уже открыла рот, собираясь признаться в своих чувствах, как в дверь постучали, при чем отнюдь не деликатно, и раскатистый голос, способный поднять и мертвого, прокричал:

— Эй, голубки! Подъем! В Альдарике нанежитесь!

Дея вздрогнула, инстинктивно вжимаясь в мужа.

— Дверь не ломай, — лениво ответил Йеванн и, ничуть не торопясь вскакивать с кровати, поцеловал супругу в плечо.

— У вас полчаса на сборы! — прозвучало из-за двери. — И мальчишку утихомирьте, а то он добрался до наших хвостов!

Дея и Йеванн переглянулись. На миг в ее глазах вспыхнула тревога за сына, но тут же растаяла. Не выдержав, оба рассмеялись.

— Надо спасать хвостатых товарищей, — все еще смеясь, Йеванн поднялся и начал собирать разбросанную по полу одежду. — Ноэль отличается ненасытным любопытством. Хотел бы я знать, в кого он такой, наверное, в мать?

Дея тоже выбралась из постели. Завернулась в простыню, как в тогу, и направилась в уборную. Но слова Йеванна заставили ее остановиться.

— Не думаю, — заметила девушка, — скорее в отца.

Сердце ёкнуло, когда Йеванн медленно разогнулся. Он держал в руках свою рубашку, только что поднятую с пола. Внимательный взгляд мага скользнул по девушке, отмечая, как изменилось ее лицо.

— Прости, — поспешно выдохнула она и сникла, — тебе, наверное, неприятно слышать об этом…

Он шагнул к ней, отбросив рубашку. Обхватил ладонями побледневшие щеки, заставил посмотреть ему в глаза.

— Дея, у каждого из нас есть прошлое, которое невозможно переписать или забыть. И Бертран часть твоего прошлого. Я смирился с этим, принял его, но… — он замолк, ища в ее глазах что-то, доступное лишь ему одному, — но давай, не будем тащить его в будущее. Наше будущее, понимаешь?

Она ничего не понимала, но послушно разжала губы:

— Понимаю…

— Теперь ты моя. И Ноэль тоже мой. Бертран дал ему то, чего не смог я — жизнь. Но я дам ему то, чего никогда бы не смог Бертран: знания. Я научу его всему, что умею сам, дам ему все, чем владею. А взамен прошу лишь одного: чтобы ты позволила мне это сделать.

В который раз ей показалось, что он чего-то недоговаривает. Но что еще он может скрывать? В чем еще не признался?

Спросить бы сейчас… но захочет ли он ответить? И что еще важнее — захочет ли она знать? Не лучше ли жить в счастливом неведении, ведь тайны, хранящиеся в душе полудемона, могут быть ей не по силам…

Нет-нет, она не станет думать об этом! Йеванн просил доверять!

Откинув тревожные мысли, Дея произнесла:

— Я согласна.

А потом уже другим тоном, не скрывающим любопытства:

— У тебя, правда, три сердца?

Йеванн на миг оцепенел. По его лицу скользнуло недоумение, отразилось в глазах и сменилось весельем:

— Тебя это пугает?

— Н-нет… но хотелось бы знать, все демоны такие или…

— Или, — заверил он, прижимая палец к ее губам. — Можешь не сомневаться, я единственный экземпляр.

Глава 36

И вот, наконец, Альдарик. Тайный город, укрытый в центре бескрайней снежной пустыни. Ее невозможно пересечь ни пешком, ни на коне. Ее не перебежит зверь, не перелетит птица, а всякое магическое действие может вызвать контрдействие.

Дея вывалилась из портала в руки Йеванну и остолбенела. Все это время она пыталась представить себе, как выглядит город демонов. Но увиденное превзошло все ожидания.

Портал открылся на площади перед хрустальным дворцом, уносящим свои шпили к самому небу. Жаркое солнце играло в его стенах, точно в гранях бриллианта, вокруг шелестела сочная зелень, пестрели цветы, над ними носились бабочки величиной с ладонь и стрекозы. Площадь была усыпана блестящим бирюзовым песком, от нее лучами расходились дорожки.

Девушка огляделась. Дворцовый комплекс окружал площадь сверкающей стеной.

— Это Даан-та-Рин — жемчужина владыки Шиарха, гордость Альдарика, — произнес Наарх, вынося из портала притихшую Катарину. — Позже я покажу вам весь город.

Его голос дрогнул от благоговения.

Следом за ним появился Эшарх — посланец клана Архватонт — с Ноэлем на руках. Мальчик тут же заерзал, выбрался из рук анайха и подбежал к матери.

— Мамочка! Посмотри, как здесь красиво!

Набрав пригоршню блестящего песка он, смеясь, подкинул его вверх.

Дея присела, коснулась песка. Он был теплый, словно парное молоко. Ей захотелось скинуть тяжелую кожаную обувь, созданную для мощеных камнем дорог Иллурии, и пробежаться босиком по площади. Так, чтобы ноги увязали по щиколотку в этом песке. Снова почувствовать себя беззаботной девчонкой, что когда-то носилась, задрав юбку, по песчаному пляжу вдоль моря…

Она поймала на себе восхищенный взгляд Йеванна и не сдержалась.

— Это… это прекрасно… — выдохнула от чистого сердца.

На душе стало необыкновенно легко.

Навстречу прибывшим уже спешили даранхи.

— Ну что ж, — подытожил Наарх, — слуги покажут вам ваши комнаты. Встретимся за обедом и обсудим инициацию. А вот эту милую женщину я забираю с собой.

Глаза Катарины стали в два раза больше.

— Миледи! — пискнула она жалобно, но вырываться не посмела, а может не очень-то и хотела.

— Господин Наарх, вы уверены? — Дея в сомнении оглянулась на мужа, потом на Наарха и, в конце концов, глянула на пунцовое лицо своей горничной. — Может, сначала стоит спросить, желает ли она, чтобы вы ее забрали?

Анайх отмахнулся:

— Женщины сами не знают, чего хотят.

— Кати?

Катарина шмыгнула носом и опустила глаза.

— Простите, миледи…

— Так ты согласна? Скажи? Я не хочу, чтобы кто-то принуждал тебя силой.

— Ну… Доводы господина Наарха были очень убедительными, — еле слышно пробормотала она.

Краска залила лицо горничной до корней волос. У нее даже уши стали как маков цвет.

Дея и сама порозовела, представив, как именно Наарх убеждал Катарину стать его пятой женой.

— Ладно, — она смущенно отступила, — похоже, мне придется искать новую горничную.

— Ну, на первых порах и я подойду, — хмыкнул Йеванн. И соблазнительным тоном шепнул ей на ухо: — У меня отлично получается справляться с крючками на бюстье и подвязками на чулках.

Это было так откровенно, что Дее захотелось провалиться сквозь бирюзовый песок. Но оглядевшись украдкой, она поняла, что никому до них нет дела. Анайхи ушли вслед за слугами, Наарх тоже откланялся и повел Катарину в противоположную сторону.

На площади остались только Йеванн, Дея, Ноэль и два даранха с колечками в ушах и носу.